Материал предоставлен: Карповой М.С.

Сизова Антонида Семёновна. Старшая внучка деда Андрея, сестра Карповой М.С.. Участник Великой Отечественной Войны. Автобиографическая справка.

Я, Сизова Антонида Семеновна, родилась 11 июня 1919 г. В деревне Москвино Тейковского района Ивановской области. Я была первый ребенок. Жили мы в большой семье у родителей папы. Когда нас было в семье четыре человека, купили старый дом и отделились от семьи.

Основную нагрузку с детьми приходилось исполнять мне, так как родители работали в колхозе. В то время детских учреждений еще не было и воспитание младших детей ложилось на плечи старших детей, то есть на меня.

Воспитание детей в семье со стороны родителей было на трудолюбии и любви к детям. Наш отец был работящий и честный человек, особенно доброжелательный к людям и никогда ни в чем им не отказывал. За такое уважение к людям был избран председателем колхоза.

Военный тяжелый 1941 год. Мужское население было призвано на фронт. Остались подростки, женщины и старики. Отец помогал всем. Кому косу отбить, грабли насадить, подстричь, побрить. Дома всё время был народ. В покос ни одного стога сена без его участия не складывали. Отец был всё время с вилами.

В это время трудодни были пустыми. Народ голодал. (Я помню в послевоенные годы на трудодень выдавали по 50 ржи). Налоги были страшные. Сдавали молоко, мясо, шкуры животных, масло и яйца. Чтобы заработать один трудодень, работать надо от зари до зари. Селяне не имели паспортов и были привязаны к деревне, к селу.

(Рим Сизов)

Жалея колхозников, отец распорядился и выдал на трудодень по 200 гр. зерна. Тем более, как рассказывала мама, не обмолоченный хлеб гнил в скирдах, а молотить его было некому.

План хлебозаготовок был не выполнен. Тейковским районным судом (судья Судаков) была определена мера наказания в виде лишения свободы сроком на три года. (Закон военного времени). Наказание отбывал в Казахстане.

После освобождения домой не отпустили. Предложили три области: Пермскую, Свердловскую и Челябинскую. Во время войны многие заводы и предприятия были эвакуированы в тыл на Урал и в Сибирь. Рабочая сила была нужна везде. Отец выбрал местом высылки город Челябинск. Стал работать на абразивном заводе плавильщиком…

А я, окончив 7 классов Москвинской школы, поехала в Иваново к маминой бабушке и поступила в школу ФЗО по специальности – ткачиха. В нашей седьмой группе проходил эксперимент, на котором проводилось испытание по применению наушников, с целью избавить ткачих от шумов (были изобретены бируши).

После окончания ФЗО нас направили на фабрику БИМ (большая Ивановская мануфактура), им. Варенцовой. 

Я жила у бабушки. Какой она замечательный человек. Заботливая, нежная, ласковая. На кухне шумел примус. Бабушка зайдет в комнату, посмотрит на часы и тихо говорит.

- Пусть еще поспит, - и снова уйдет на кухню. Потом заходит вторично, откинет занавеску, заглядывая в нишу.

- Пора вставать, - и присядет ко мне на постель. Погладит меня от груди до конца пальцев на ногах.

- Потягушечки, потягушечки. – а потом поманит рукой к себе.

- А ну дыбки, дыбки. Пора вставать, - а мне не хочется. Мне 18-20 лет.

Получаю зарплату. Мы три часа работаем, а три учимся. Бабушка считает деньги при дедушке. 

- Вот, дед, сколько Тонюшка получила. – и уберет. А утром поднимает меня, отдаст деньги.

- Иди. Покупай, что нужно и замуж выйти придется.

Покупала материал шерстяной на платье. Взяла сатина на одеяло и для подкладки вату. Днем с бабушкой стегали одеяло. В то время за материалом мотались с вечера. Купила хорошие туфли на каблуках – редкость. Вот такое восхищенное воспоминание осталось на всю жизнь.

А от папы воспоминание осталось: ни ругань, ни мораль.

Как то иду со стаканом сахарного песка. Попадается папа на крыльце.

 - Куда идешь?

- К тете Насте Громовой.

- А почему стакан неполный?

- Я так брала – 200 гр. – А он.

- Вернись и доложи.

Я дополнила. – всегда отдай лучше больше, чтоб люди и впредь давали, не отказывали.

Живу у бабушки с дедом. Днём хожу в ФЗО, а вечером в химтехникум.

В 1939 г. Война с Финляндией. Забрали ребят на войну: Сашу Барышникова и Ведерникова. Таких ребят забрали и оба погибли.

Курсы распались.

Пролетарский посёлок, в котором жили с бабушкой, отапливался от Сосневской фабрики. Топлива не было. Фабрика стояла. Ходили только отмечаться. Помещения холодные. Я перешла жить к дяде Серёже ближе к Меланжевому комбинату. Он был начальником в 10-й пожарной команде. Пожарники были на «броне» и жили при команде. Я забыла, что 30-го нам было нужно отмечаться, а работала на Сосневской отделочной фабрике счетовод – статистик.  Я еще в постели, а время 9:00, а мне отмечаться надо в это время. Бежала и на 30 мин опоздала. Увольняли с 21 минуты. Через месяц я снова ткачиха БИМа. (Большая Ивановская Мануфактура).

Война 1941 г. Посылают в трудармию под Пучеж (Высоково), на копку противотанковых рвов, в которых устанавливали железные надолбы.

После Пучежа нас двоих с Тосей (фамилию не помню) посылают на фабрику «Коммунар» в город Комсомольск инструкторами для обучения ткацкому делу подростков. 

В одно прекрасное воскресенье 22 июня, мы отдыхали в однодневном доме отдыха. С ребятами отправились на природу. Играли в массовые игры. Взялись за руки и встали в круг. В центре один водивший. Вдруг подходит Семён Петрович Рыбаков – начальник цеха. Я сомкнула руки ребятам и отошла от сомкнутого круга. Он объявил мне «Война».

Видишь тихо, спокойно подходит человек и отсылает нужных людей. Мы тоже спокойно пошли домой, обсуждая все по пути. 

Противотанковые рвы копали всю зиму 1942 года.

20 июня 1942 г. сдаю документы в Ленинский райвоенкомат г. Иваново и отправляюсь в РККА. Комсомольцы не могли спокойно созерцать происходящее. Девчата пошли на курсы медсестёр, а я на курсы радистов. Стали на слух ловить морзянку, а тут приехал представитель с Балтики набирать девчат в связисты, а ребят в артиллерию. Дорога предстояла через Ярославль, Вологду, Череповец, Тихвин, Волхов, через Ладожское озеро (дорога жизни) и в Ленинград.

Подъезжая к Тихвину, нас проинструктировали, как вести себя во время бомбежки. Здесь были жестокие бои. Оставлена разбитая техника, брошенная одежда. Земля, изрытая снарядами, стабилизаторы не разорвавшихся бомб.

К вагону, а были товарные вагоны, подходит девочка лет 12-13, синенькая, все косточки под глазами видны и просит кусочек хлеба. Мы паек получили на 5 дней. Покопались в рюкзаке – нашла и со второй полки подаю. Подходит мужик и чуть не с рукой вырвал у девочки хлеба кусок. Девочка молча пошла дальше. Этот эпизод до смерти не забуду. Голодный не считается даже с ребёнком.

В Ленинграде прошли комиссию. Я попала в Кронштадтскую школу связи (учебный отряд КБФ). Потом добрались до пристани Лисий нос. Надо было дождаться водного транспорта, который прибывает только ночью, т.к. днем всё просматривалось противником. 

Вечером, с наступлением темноты, начался ужасный обстрел тяжелыми орудиями. Всю ночь дрожали. Потом прибыл транспорт с эвакуированным гражданским населением. Надо было разгрузить баржу и затемно отправиться обратно. Я спустилась в трюм, чтоб чуточку поспать после бессонной ночи. До Кронштадта добрались благополучно.

Школа связи. 4-я рота на 4-ом этаже. Распорядок дня строго по расписанию. Подъем в 6:00, зарядка на свежем воздухе, уборка кубрика, кровати выровнять по шкертику. Строем на камбуз, одновременно снять головные уборы. Одеть, снять пока не добьются одновременного действия. Строем в кубрик, строем в школу. Рота – запевалы с первой ноги песня. Рота шагом марш. Раз, два, три, четыре. Противогазы к бою и бегом в противогазах в школу. В школе стоит первый беспроволочный аппарат Попова.

Пока занимаемся в школе, старшина в кубрике наводит «порядок». Перевернёт все в рундуке (тумбочке), койках, что не понравилось – все на шкертик повесит в кубрике с угла на угол.

Вот однажды все 4 роты школы построились. Вдруг начался обстрел. Мы бросились в казарму. Ходили всегда строем с песней. Гражданское население любовалось нами. А тут…

Вечером самоподготовка. Личное время. Дежурный по школе звонит:

- 4 рота. Замаскируйте окна. Дежурный по роте пройдет, проверит – доложит.

Снова звонок – замаскируйте окна.

На третий раз говорит, в каком окне. Проверили. Окно старшины. Его нет. Комната закрыта. Подбирают ключ – открывают. За дверью вполоборота сидит Лена Овчинникова (москвичка) мертвая. На полу у печки – буржуйки лежит старшина Котенков, умирая хрипит. Любовь. Он просил подполковника Колобова оставить Лену при школе инструктором. Это сделать не разрешили. 

- Тогда спишите меня.

- Твое место здесь – приказали старшине. Вот получился результат.

30 декабря 1942 года нас распределяют по частям.

 

В 402 дивизион два человека Абрамова и Сизова. Попадаем в дивизион майора Гранина. О нём я в Кронштадте читала статью «Не побежденный Гангут». Грамотный, опытный артиллерист, которого боялись немцы, называя его «Черным Дьяволом».

Прекрасной души человек. Не накричит, не наложит взыскания. Встретил нас на командном пункте начальника связи и говорит ему, что значит связь.

- Это нерв части. А у тебя до Черной речки этот нерв металлический и тот на повреждении.

Идет на КП, а девчата домывают пол. Положили под ноги мокрую тряпку. Он остановился и говорит им, чтоб домывали. Я подожду.

Смотрит на дежурную, которая приветствует его и говорит ей:

- Мария Ивановна, а что за кружева у вас на шинели? Она готова была провалиться сквозь землю. Она жена начальника железнодорожной службы. Вот и попробуй пойти в наряд неопрятной.

Если большой недостаток в личном составе, он едет в штрафную роту и отбирает самых отъявленных бойцов. Вот они ему и служат на славу.

Стояли мы на Черной речке. Рядом было очень много черники. Набрали мы котелок. Он мне говорит:

- Свари варенье. – Я интересуюсь. – А есть песок?

- Грамм 200 наберём.- Говорю.

- Какое это варенье? – Он сказал.

- Тихо. Хоть прокипяти, - а сам подмигнул. Стала варить, а Соня говорит:

- Тоня, надо сначала песок вскипятить, а потом ягоды. Майор отвечает:

- Сегодня мне Сизова сварит, а завтра Абрамова. Я определю, чьё лучше.

Вот сидим у костра. Гранин рассказывает, как покинули Гангут и забыли, что у костра нас хорошо видно. Немцы запеленговали и давай швырять в нас снаряды. Борис Митрофанович и говорит:

- Бдительность потеряли.

Быстро затушили костёр и удалились в землянку…

В декабре закончили школу. Пешком покинули остров Котлин. Город обстреливался с Выборга и с Петергофа. Покидали город в огне пожарищ. Шли по льду с рюкзаками. Я поскользнулась и подвихнула ногу в лодыжке и километров 12 прыгала на одной ноге, держась за девчат.

Однажды я шла с дежурства с винтовкой с примкнутым штыком и противогазом. Майор Гранин стоит у землянки и говорит  старшине: 

- Замените ей винтовку на автомат ППШ.

А начальник медслужбы Глузберг говорит майору:

- Майор, ты помнишь, какая пришла к нам Сизова, маленькая, худенькая и хроменькая.

Там, где стояли мы, на любом объекте с нас не спрашивали пропусков. Знали, кто такой Гранин:

- Гранинцы? Проходите.

12 января началась операция по прорыву блокады, началась артподготовка. От собственной артподготовки выбило всё стекла в вагонах личного состава, радисты перешли в радиорубку – купейный вагон. Правая сторона заставлена аппаратурой. Вахтенный радист Дима Симонов ведёт связь с бригадой морзянкой. Для отопления стоит маленькая буржуйка. Старшина Грахов – шифровальщик на нижней полке, мы с Соней на второй – «вальтом». На верхотуре еще двое. Один тихо спускается и идет на камбуз. Получает на всех завтрак: пайка хлеба, кусочек сахара и кружка кипятка. Умываемся снегом при температуре – 30 гр.

Прорыв блокады тяжело отразился на наших войсках. Матросы шли врукопашную и многие погибли. Особенно запомнилась 45 гвардейская морская бригада генерала Краснова, которые отпустили усы и в атаку шли в тельняшках. Находили трупы – внизу немец, проткнутый штыком, а сверху матрос – не успел увернуться. Морозы были сильные, до -30 градусов.

Особенно тяжелым бой был около 8 ГЭС. Пулеметы в бетонном укрытии в подвалах косили наш личный состав. Армейская артиллерия взять не могла. Была привлечена наша техника 11 отдельная батарея 356 мм и научно-исследовательский полигон 406 мм, которые разрушили укрепления и пушки противника замолчали. Войска 2-ой ударной армии Волховского фронта и 67 армии Ленинградского 18 января соединились. Освободили гор. Шлиссенбург, Невские Дубровки, рабочие поселки с 1-8. Прорвав долговременную полосу до 14 км в глубину.

При ведении артдуэли со снарядом в руках погиб Павлик Квасов. Тяжелое ранение получила Аня Сайкина. Лежала у пушки с телефонной трубкой в руке. 

После прорыва блокады был год напряженной учебы личного состава всех служб.

Меня вызывает капитан-лейтенант Копейко. Разворачивает карту и ставит задачу отправляться в лес на НП (наблюдательный пункт) на берег Выборгского залива.

- Попадёшь в лес – проверят документы. На мосту, не доходя второго патруля, свернёшь по тропинке вправо. Там разыщешь пункт наших разведчиков.

Во второй юрте был наш Лёша Дмитриенко.

Берег залива был без охраны. Потом прислали стрелковое отделение. Здесь в лесу была вышка на высоком дереве. Пробыли здесь недолго, а потом перебросили на другую сторону залива. В землянке на ящиках из-под снарядов отдыхали. Застлали их камышом и плащ-палаткой. В заливе волны сильные, камыши шумят и телефонный аппарат клали командиру под подушку.

Вспоминаю первый наряд в Кронштадте. Высокий берег, сильный ветер, листья деревьев шумят, большие волны плещут о берег, а мы на берегу одиноко стоим на берегу с винтовкой, а разводящий крепко наказал лучше смотреть. Немцы могли подплыть на лодке и снять с поста. Так страшно было впервые и одиноко ночью стоять на берегу на боевом посту.

И второй раз в школе. Идём в наряд, в дозор. Подсумок, патронташ, противогаз, винтовка со штыком, валенки, маскхалат. В первую смену пошли в дозор. Вечером выпал снег. Ходили по заливу навстречу друг другу по отведённому участку, наблюдая, чтоб не пропала соседка, так как с финской стороны часто брали языка.

Первую смену отстояли и ушли в будку. Вторая смена была до 6 утра. Нам выходить, а будка на плаву. Ветер с Атлантики Гольфстрим повернул и весь снег растаял. До берега шли по воде в валенках, в снеговой воде по лодыжки, а расстояние с полкилометра и по берегу до школы метров 800. Трудно подняться на 4 этаж. Я подошла к лестнице и посмотрела вверх, махнула рукой, стала на четвереньки и говорю:

- Да ладно, дойду. – Девчата рассмеялись.

После Выборгского залива посылают на ПН в Кировский дом советов, где была вышка. Троих отзывают. Веру Павлову (на танцы бегала во дворец), Афанасьева – пожилого и больного и еще одного разведчика. Володю Хомицкого и меня. Володя разведчик и радист, а я телефонистка и радист, да ещё и кок. Так как одна была среди ребят. Повреждён телефон, вызываю Володю: «Иди на вахту», а сама бегу на линию. Линию держу под наблюдением. Она проходит через дорогу и на забор завода. Далее идут столбики. К ним прикреплена колючая проволока. У забора много снега. Раздумывать некогда. Легла и перекатываюсь через колючку, не зацепив её. Связь восстановлена.

12 января приказ.- Вернуться в дивизион.

13-го дают станцию 5 АК, которую поднимают 6 человек. Приёмник, передатчик, 2 аккумулятора и антенное устройство. Через Среднюю Рогатку идём на мясокомбинат. В разбитом здании разведчика Дмитриенко спросили. У дома встретили Колю Галактионова. 

- Ой, кто к нам пришёл? Схватил весь мой багаж и понёс на 5-й этаж. Стали сразу устанавливать станцию, чтоб доложить. Приказ – чтоб в 16 часов связь была. 

Передний край в 3-х километрах. Во дворе домов подтягивали войска, чтобы ночью переправить на передний край в окопы. Солдаты увидели меня – глазам не верят. Девчонка – морячка. Удивились.

Ночью и утром по этим домам немцы открывали шквальный артогонь. Во дворе разорвался снаряд. Осколок угодил мне в левый локтевой сустав. Я не поняла, но только рука повисла. Я взяла кисть левой руки, вышла в коридор где стоял солдат и сказала ему. – Помоги.

Он не понял, иду на своих ногах и чем помочь? Я сказала, что меня ранило. Он открывает дверь, а там санчасть. Сделали перевязку и хотели отправить в медсанбат. Прибежали наши ребята и меня не отпустили, а стали по очереди дежурить.

У нас был случай с Витей Хохловым. Дома, на батарее, он попросил сохранить чемодан. Ребята берут тельняшки. А грязные кладут в чемодан. 

Витя Хохлов и Гриша Расенко были здесь. Вдруг влетает снаряд, который взорвался, и Витю забросало кирпичами. Его здорово искалечило. Взяли его в армейский медсанбат. Наши части вскоре ушли дальше, а пути с армейцами у нас разные. Навещали все реже и реже. А потом Витю хоронили. Гриша выпустил целый диск патронов из ППШ. Говорит, что лежали с ним на одной койке. Его искалечило, а у меня ни одной царапинки.

Врач наложил мне жгут и ребятам сказал, что если через 40 мин. не будет машины, без вашего согласия отправляю. Майор Гранин присылает машину и попутно забрасывает продукты. Дорога была под обстрелом. Думаю: там ранило, а здесь и кишки размотает по дороге, но до военно-морского госпиталя добрались благополучно. Машину окружили раненые матросы. 

Из какой части? Откуда?

Сначала в ванну, затем на операционный стол. Ребята так следом и ходят, а медики их провожают. Позднее, при разговоре, спрашивали про наркоз и о том, сколько я насчитала единиц. Я сказала до 8-ми, а они сказали до 12.

- А вы откуда знаете?

- Мы у двери стояли.

Мы молоды, а встречаться с ребятами не разрешали, и только в библиотеке посидишь, и пока на обед идешь по коридору. В кино в фойе сидишь, а в зал не заходила, пока свет не выключат. Кино было два раза в неделю.

В кино в зал не входила, потому что чуть не каждый оставлял место рядом с собой и приглашал к себе. Потом мы познакомились с Витей Головановым. Ему делали операцию аппендицита. Он всегда брал меня в пару для игры в домино. Начальник госпиталя подполковник Петров вечерами ходил и проверял порядок, а когда хорошая медсестра, то она вешала на дверь висячий замок и закрывала нас в столовой через две двери.

- Вот сидите тихо. – Мы 4 пары на 2 столах играли в домино.

После операции мне наложили гипсовую лангету. При обходе хирург майор Данович предупреждал лечащего врача.

- Галина Сигизмундовна, имейте в виду, что у Сизовой болезнь Аллен-Коха.

Я значения этих слов не знала – расстраивалась. Потом узнала, что операция требует много времени, зато с хорошим результатом. В госпитале у медработников Балтфлота проводилась конференция, где меня демонстрировали. Хорошие результаты дали физические упражнения. Решение комиссии – демобилизовать. Я наотрез отказалась. Личного состава недостаточно, а по специализации работать я могу.

Выписывают в часть, с отдыхом при части с использованием по специальности, а радист и так интеллигенция части. 

Подходит время снимать лангету. Накладывают гипс. Сижу в кабинете, рука на коленях. Спрашиваю врача: Доктор. Скажите, рука будет работать?

- Девочка! – отвечает он – боюсь вас расстраивать, но по всей вероятности нет. Снимайте рубашку. 

Одежда была мужская. Я повернулась к двери, посмотрела, а там ребята снова стоят, а у меня слезки на глазах. Увидели слезки и говорят:

- А еще у Гранина служила! – что вызвало смех. Приходит время выписки. Задача – обменяться адресами с Головановым, потом он уходит.

Дня через три вызывают меня. Я ждала Володю Хмельницкого или кого-нибудь из части. Никого не вижу. Возвращаюсь обратно, а снизу говорят:

- Почему уходишь? – Спускаюсь вниз – передо мной Витя – морской лётчик – старший лейтенант. А я худенькая, маленькая, с перевязанной рукой через плечо. Что я против него? Он оставляет адрес части. Когда я выписалась, наши части пошли с боями на Выборг.

 

Пишу ему письмо. «Витя! Часто смотрю, как падают подбитые самолеты. Подойду к обгоревшему трупу, и не буду знать, кто это. Может это ты?

Да, Тося, мы работаем над вами. И если бы я знал, что ты смотришь, я бы спустился на бреющий полёт и помахал плоскостью своей машины, посылая тебе привет. 

После ПН Кировского дома советов, мы были переведены на ПН мясокомбината. Проводилась операция по снятию блокады. Для этого 2 ударную армию перебрасывают по Финскому заливу на Ораниенбаунский плацдарм, миновав остров Котлин мимо Петергофа под носом у немцев.

14 января поступил приказ.

- 9.25 морозный воздух раскололся от мощных ударов 2-х часовой артподготовки. Генерал Федюнинский дал высокую оценку морской артиллерии.

«Военная история» не знала еще таких примеров, когда флот, блокированный с суши с моря, в тесном взаимодействии с сухопутными войсками принимал участие в операции и помогал армии нанести сокрушительный удар по осажденному противнику.

Наступление начали войска 42 армии 15 января с Пулковских высот на Красносельском направлении. В результате мощных ударов с воздуха  рухнули укрепления хвастливого «Непреступного Северного Вала». 42 армия перешла в наступление. В это время я получила ранение. 

После госпиталя политработники собирают всех. Впереди Выборг – старейший русский город. Свидетель славы наших дедов – крепость на Балтике.

Я снова на переднем крае на ПН «ЦИКЛОН». Стала натягивать антенну. Капитан-лейтенант кричит:

- Сизова. Ты куда? Сломаешь руку. Что ребят нет что ли? 

Установила, проверила связь. Всё работает. Но здесь были недолго. Чувствовалось какое то беспокойство.

Сколько было боевой техники в лесу. Были готовы дать залп «Катюши», «Гаубицы» и другие орудия.

Наши пушки стояли в 12 км отсюда, а техника была готова работать до 37 км. 180мм и 130мм работали на 25 километров. Это пушки наших 402 и 406 дивизионов.

Первые заговорили «Катюши» и «Гаубицы», потом тяжелая артиллерия. Наши самолёты летали бомбить передний край немцев. В перерывах между связью выбегу из землянки, попрыгаю, в ладошки похлопаю, но радостью по работе артиллерии поделиться не с кем – все работают. Радуюсь, что превосходство на нашей стороне и убегаю снова к радиостанции.

После 2-х часовой обработки переднего края немцев с 6:00 до 8:00 приказ – собрать средства связи и выходить на дорогу Ленинград – Выборг. Вся дорога забита техникой всех родов войск. Хорошо, что самолётов противника здесь не было. А то каша была бы. 

Дальше Выборг. Все подходы к городу разбиты. На станции обгоревшие вагоны. Остановились в подвале жилого дома. 

Однажды, выйдя на улицу, увидала, как падал наш подбитый самолет, который разыскивали на другой день. Кто-то сказал, что я видела. Я показала место, где я стояла и показала ориентир, где он упал. Его сразу нашли. Он падал в залив. Ехать пришлось в кузове машины стоя, опершись о кабину. Впереди ехала машина с полным кузовом солдат и вдруг у них слетает переднее левое колесо. Навстречу ехала повозка, управляемая солдатом. Колесо попало в лошадей. Одной сломало ногу и она упала в канаву. Ее пришлось застрелить. Бедный солдат чуть не плачет. Как его наказали? Не знаем.

После Выборга пошли по странам Балтии: Эстония, Латвия, Литва. 

Потом были переброшены на Курляндский полуостров. После госпиталя я попала в 405 дивизион, т.к. после снятия блокады части были переформированы. Бригада пошла на Вилау – Кёнигсберг, а наш дивизион так и остался на своем месте.

Немцы крепко держались за свои позиции. Бои были очень жестокие. На этих позициях мы закончили войну. Передали, что враг капитулировал. Радости не было предела.

27 января 1944 года салют я наблюдала из окна госпиталя. Наконец-то Ленинград был свободный город.

 

На этом дневник сестры Тони заканчивается. Следует дать пояснения по некоторым историческим фактам.

 

Гангут – русское название полуострова Ханко в Финляндии. 

Гангут – линейный корабль Балтийского флота. Спущен на воду в октябре 1911 г. Вооружение – 32 арт. орудия, (12 – 305 мм, 16 – 120 мм, 4 – 47 мм), 4 торпедных аппарата. Водоизмещение 23 тыс. тонн, скорость 23 мор. мили в час, экипаж 32 офицера и 1094 матросов.